Хайнлайн Роберт - Уроборос (Все Вы, Зомби)



Роберт Хайнлайн
УРОБОРОС
(Все вы, зомби...)
22.17. - Пятая временная зона (ВОСТ.) - 7 ноября 1970 - Нью-
Йорк - "У Папаши". Когда я протирал очередную рюмку, вошел Мать-
Одиночка. Я засек время - 22.17, Пятая временная зона, восточное
время, седьмое ноября, тысяча девятьсот семидесятый год. Темпоральные
агенты всегда обращают внимание на время и дату - это наша
обязанность.
Мать-Одиночка был двадцатипятилетним парнем ростом не выше
меня, обладал не слишком мужественными чертами лица и взрывоопасным
характером. Внешность его мне никогда не нравилась, но именно его мне
предстояло завербовать. Это был мой парнишка. Я подарил ему лучшую
барменскую улыбку.
Может быть, я излишне пристрастен? Не знаю. Но прозвище
относилось не ко внешности - просто всякий раз, когда какой-нибудь
излишне любопытный тип спрашивал о роде его занятий, он получал
ответ: "Я - мать-одиночка". Если Мать-Одиночка был настроен не очень
кровожадно, то добавлял: "...четыре цента за слово. Я пишу
душещипательные признания читательниц".
Если же Мать-Одиночка пребывал в скверном расположении духа,
он ждал, чтобы собеседник позволил себе какую-нибудь шутку на этот
счет. Дрался он страшно - так дерутся разве только женщины-
полицейские, был мастером ближнего бокса. Это, между прочим, одна из
многих причин, по которым он и требовался мне.
Он был под мухой, и выражение его лица говорило, что Мать-
Одиночка сейчас презирает людей больше обычного. Я молча налил ему
двойную порцию "Старого белья" и поставил рядом бутылку. Он выпил и
налил по новой.
Я протер стойку.
- Ну как, по-прежнему выгодно быть матерью-одиночкой?
Пальцы Матери-Одиночки стиснули стакан - казалось, он сейчас
бросит им в меня. Я опустил руку под стойку, нащупывая дубинку. При
темпоральной манипуляции стараешься учесть все, но при таком
количестве факторов зря рисковать не стоит.
Он едва заметно расслабился, точнее, едва заметно - для не
прошедших спецподготовку на курсах Темпорального Бюро.
- Не злись. Я всего лишь спросил, как бизнес. Если не
нравится, считай, что я спросил о погоде. Он кисло посмотрел на меня.
- Бизнес в порядке. Я строчу, они публикуют, я ем. Я налил и
себе, наклонился к нему через стойку.
- Между нами говоря, ты неплохо сочиняешь - я читал эти
"признания". Тебе просто здорово удается понять женскую точку зрения.
Это был риск - он никогда не называл своих псевдонимов. Но
он достаточно завелся, чтобы услышать только конец фразы.
- "Женская точка зрения!"-фыркнул он. -Да, кто-кто, а уж я
ее знаю! Кому как не мне знать...
- Да?.. - с некоторым сомнением спросил я. - Сестры?..
- Нет. И если я расскажу, ты не поверишь.
- Ну-ну, - кротко сказал я, - бармены и психиатры знают, что
нет ничего более диковинного, чем правда. Если б ты, сынок, слышал
истории, какие довелось выслушать здесь мне, - ты бы разбогател.
Невероятные дела случаются, знаешь...
- Ты даже представить себе не можешь, что такое "невероятно".
- Да ну? Нет, сынок. Меня ничем не удивишь - что бы ты ни
рассказал, я скажу, что слыхал истории и почище.
Он опять фыркнул.
- Хочешь поспорить на все, что осталось в бутылке?
- На целую. - Я поставил на стойку полную бутылку.
- Ну...
Я махнул своему помощнику - мол, поработай за двоих. Мы были
на самом конце стойки; тут у меня уединенный уголок с одним только
табуретом, а чтобы никто не мешал, я заставляю стойку возле этого
места банками пикулей и прочим. Несколько клиентов у другого конца
стойки смотрели бокс по телевизору, один вы



Содержание раздела